Всем привет!
Фотки я ещё не обработал, а вот впечатления немного уже запечатлел. К тому же под рукой всё ещё вертятся воспоминания о нашей недавней поездке с женой в Рио де Жанейро, благо что поездка в мечту была не то, чтобы головокружительной, но, по крайней мере, - забавной...


Медовый месяц в Рио де Жанейро

Поэма



И я приехал в Рио. Ночь была
черней угля, но вся Копакабана
ещё вовсю гуляла и пила,
и денег у меня просил какой-то малый,
и девушка просила, и старик, –
все у меня просили денег; было страшно,
что мы не доживём и до зари
с моей женой; и кто-то пел протяжно.

Отель был старый, номер был большой.
Медовый месяц предвещал не сбыться.
Мы спать легли с тяжёлою душой.
Усталые, не стали мы молиться.
И было утро. Утро мудреней,
как водится; к тому же с океана
мечтой тянуло; не поев, скорей
мы вышли плавать. Было очень рано,

и волны были злы и высоки,
что думал я – не выплыву обратно,
но всё же выплыл, – тяжело в пески
упал, перекрестившись сразу троекратно.
Жена смеялась, в метре от меня
в песке «No swim!» табличка вверх торчала;
и думал я: «Какая-то херня:
не плавать там, куда ты ехал плавать!»

Мы завтракать пошли назад в отель.
И завтрак тоже оказался скверным:
сосиски, яйца, кофе, сок и хрень
какая-то фруктовая… «Наверно,
наивен Бендер был в своей мечте», –
мы думали, дожёвывая фрукты,
подкисшие с утра в такой жаре, –
«Здесь точно экономят на продуктах!»

Одна отрада в этом бардаке –
наш секс был жарче солнца раз в пятнадцать,
к тому же – много виски в рюкзаке;
решили мы на пляж не возвращаться.
Мы обживали номер, где могли:
в гостиной, в ванной, в спальне, на балконе,
в шкафу, в дверях и на полу в пыли… –
подстёгнутые силой алкоголя.

Медовый месяц нами был спасён
хотя бы так; и позвонил Жилберто
сказать, что едет к нам; и мы ещё
спасли наш месяц раза три, наверно.
Жилберто был красив, как Апполон,
хотя, как Апполон, сложён он не был,
но был ухожен и солиден он,
встречая нас, как Корковадо – небо.

Он вывез нас на выставку hi-tech
на обувь поглазеть из силикона, –
Melissa, – обувавшей новый век
и ноги Вивьен Вествуд и Мадонны.
Мы плакали: божественна была
сия обу’вь, легка и аккуратна…
и даже как-то унялась жара, –
с Жилберто Рио был куда приятней.

Затем Жилберто, наш почтенный гид
и друг, нам показал Санта Терезу,
и мы с мечтой её сличали вид,
и отмечали сходство крайне трезво.
Мы вместе ели местную еду,
богатую размером, вкусом, – «Где же
ты утром был, бразилец?! Почему
ты завтрака от нас не отвратил беду?..» –
и пили вместе местную сервежу.

И тягостно нам возвращение далось
назад в отель наш, на этаж тридцатый:
лежали трупами, никак нам не спалось –
хотелось в старый Рио нам обратно,
в его радушие, в отели-бутики,
показанные нам Жилберто в искушенье,
и в сексе мы забыться не могли
никак, и в виски не нашли забвенья.

Был день второй. Похмельный и больной.
Мы завтрак ели долго и сурово.
Останься здесь – мы б не были собой,
и мы сменили свой отель на новый.
Вдали от океана, в стороне
от негров, требующих подаянья…
мы поселились в Solar на горе
в Санта Терезе, к вечеру вполне
в жизнь претворяя свои воспоминанья.

И это была сказачная ночь!
Хотя наш номер был куда скромнее,
(хотя дороже), но – такой точь-в-точь,
как мы мечтали, в сказку Рио веря.
Звонил Жилберто утром, мы его,
благодаря сердечно, в гости звали,
он обещался к вечеру. В трико
за завтраком хозяина отеля мы застали.

Он подошёл, всклокоченный, как бомж:
«Нечасто русских здесь увидеть можно!» –
сказал нам по-английски; мы: «Ну что ж,
присаживайтесь…» – отвечали осторожно.
Он сел, преображаясь в тот же миг,
откинулся на стуле величаво:
и оказалось – этот вот мужик
в трико обвисшем – он продюсер Славы

Полунина (известного нам всем как «Асисяй»)
уже пятнадцать лет бессменный кряду,
и часто ездит в Moscow, и встречать
здесь русских он с женою – очень рады.
Живёт в Канаде, здесь же для души,
давно имея в собственности место
сие, отель отреставрировал в тиши
на пять уютных комнат; и спешит
душа его здесь всякий раз воскреснуть.


(Продолжение пишетсо...)

ух.

Многие лета!

давай второй том


Поздравляю!

живописняк!

поэтично. жизненно. без иллюстраций.

ох ё...